Айяуаска заставит вас рыдать, блевать, и чувствовать себя потрясающе

[Шалун]

Вечер субботы я провел катаясь по полу чердака в Пренцлауэр Берг, в окрестности Берлина. В перерывах между расколбасом, я забегал в ванную, и пытался проблеваться, засовывая пальцы себе в горло, или тужился на сортире, пытаясь высраться. Я плакал, как мама на свадьбе. Я дрыгал ногами, как собака во сне, и в какой-то момент я отпустил свои руки в танцевальном тандеме с ногами, как заядлый рейвер в поле в последнюю ночь лета.

Один поход с ванной на чердак и назад тянулся казалось три дня. Когда я, наконец, начал приходить в себя, и шатаясь добрался на балкон, чтобы выкурить сигарету, я понял, что я был под кайфом всего лишь четыре часа. Айяуаска, яге, лиана духов, мадре, или как там её ещё называют, оказалась не только самым сильным веществом, который я когда-либо пробовал, но и самым мощным впечатлением, которое я когда-либо прежил.



Айяуаска вне закона в Германии, поэтому для того, чтобы приготовить напиток, вы должны знать кого-то, кто знает ещё кого-то, а тот знает шамана в городе, который готовит этот дурман каждую неделю. Ещё, это удовольствие не из дешёвых, и стоит свыше $ 230 за сеанс. Как только подходит ваша очередь в списке шамана, вы получаете письмо, объясняющее как вы должны подготовиться к церемонии. Никакого секса, мяса, молочных продуктов, соли, и никаких лекарств или наркотиков за неделю. Адрес хранится в секрете до последнего дня.

Вас также попросят упаковать туристический коврик, одеяло, бутылку воды, фрукты, и ведро с крышкой для удобства, когда захочется блевать, чтобы выбросить его потом. У меня не было ведра, так что я принёс стакан с крышкой, и провёл всю дорогу туда, и большую часть церемонии, волнуясь, чтобы содержимое моего ЖКТ поместилось в этот стакан при рвоте.

Айяуаска стала весьма популярной в йога кругах и "в берлинских медитационный кругах", несмотря на моё смущение, когда я произношу такое словосочетание. В этот круг входят богатые веганы, которым за 30, которые не ходят в клубы, и проводят Рождество в Индии, чтобы избежать праздничного стола со своими родителями. Для меня это явление звучит так же по-хипстерски как свингерство.



В квартире присутствовало около 25 человек, когда я приехал. Мои друзья где-то задерживались, так что я решил раствориться в толпе людей, разминающихся в своих тайских штанах, или лежащих на полу лаская друг друга. В комнате было жарко от тел. Я сидел в углу. Рядом со мной сидел парнишка с Америки, которому психиатр, как ни странно, предписал церемонию.

"Я сильно пристрастился к марихуане", сообщил мне он.

"Какого рода психиатр может предписать такую процедуру?" спросил я.

"Очень дорогой", ответил он.

"И что, помогает?"

"Да", сказал он.

С другой стороны от меня, на надувном матрасе под пуховым одеялом, лежал парень из Германии.

"Для тебя это впервые", сказал он со знанием дела.

"Ага. К чему мне нужно быть готовым?"

"К вселенной", промолвил он. "Я надеюсь, тебе удастся увидеть вселенную".

Все начали укладывться по местам, а шаман - парень с бородой, хвостом, и кожей цвета красного дерева - начал объяснять, что должно случиться с нами. Я не могу вспомнить многое из того, что он говорил, потому что то, что произошло дальше, было сущим безумием. Айяуаску можно сопоставить с другими наркотическими препаратами, как ходьбу с распростёртыми руками - с полётом.

Очень сложно описать мой опыт словами, но я попытаюсь:

Начало - давайте назовём его приятным - тени на стенах начали терять свои формы, и крошечные золотые тропинки замерцали перед моими глазами. Пока что всё было довольно предсказуемо для тех, кто принимал кислоту, грибы или другие психоделики. Люди, по обе стороны от меня, пытались вызвать рвоту. Они издавали шум, как коровы, которых сажали на кол. Меня совсем не тошнило. Твою мать, нет! Я падал в панорамный коллаж фракталов и ярких красок, в листву джунглей, и неимоверную благость. Без преувеличения, могу сказать, что этот момент стал, пожалуй, самым благословенным во всей моей жизни. И я не отпускаю такие состояния легко. Я будучи дитём рейва, провёл свои последние десять лет обнимаясь и облизываясь с незнакомцами, и беспокоясь о количестве выпитой мною воды.



Вселенная обнимала меня своими гигантскими мутирующими руками, и заполняла меня любовью до краёв. Я видел Бога, и я был Богом, и всё было Богом.

В течение этого времени, я преимущественно лежал на спине с закрытыми глазами в своём небольшом эйфорическом пузыре. И если бы только такое состояние могло продолжаться вечно, потому как, довольно скоро стало очень неприятно. От одного момента к следующему, я переживал вновь и вновь травматические страницы моего детства. Образы разыгрывались как ретроспектива жизни какой-нибудь знаменитости, только вместо того чтобы показывать лучшие клипы из моей долгой карьеры, я был вынужден наблюдать моменты, которые оставили самые большие раны. Я побывал в утробе и прочувствовал стресс моей семьи, пережил издевательства в школе, и вернулся в свою спальню подростка, который слушал Smashing Pumpkins и пробовал себя в поэзии с рифмами, как "тупа острота" и "жизнь коротка".

В середине этого депрессивного "путешествия" я залился лихорадочным потом и почувствовал потребность блевать. Но как я уже упоминал, меня волновало, что в мой контейнер не поместится всё содержимое, поэтому я встал и качаясь побрёл в ванную. Мой желудок страшно мутило, но я не мог блевать, поэтому я попытался срать. Каким-то образом мне пришло в голову, что единственным способом покончить с этой поездкой из ада будет выдавливание айяуаски из моего тела через любую дырку. Некоторые препараты позволяют взглянуть на себя со стороны. В таком случае, я полагаю, я бы созерцал своё виляние ягодицами в момент семяизвержения от удовольствия приватного стрип-танца на унитазе, с брюками спущенными до щиколоток.



Сражённый, я вернулся в комнату, лег на коврик, и страдал. Действительно страдал. Когда я не был в полном ужасе, я плакал громадными слезами печали. Золотые тропинки то появлялись то ускользали, и я помню, как мой пенис предстал передо мной, как гигантская башня, достигающая облаков - что было круто, но по большей части, я переходил семь кругов ада.

Какое-то время спустя, я увидел моих друзей ползущих из комнаты на балкон, и я набрался смелости и последовал за ними. Представьте себе авиакатастрофу, где передняя часть самолёта разрывается пополам, а задняя каким-то образом приземляется на землю, и все пассажиры на задних рядах выживают. Представьте лица этих выживших. Вот как мы выглядели.

Мы покурили на балконе, иногда выворачивая своё содержимое в вёдра, и пытались осознать смысл происходящего, пока кто-то не предложил отвезти нас всех домой, что было одновременно отличной и ужасной идеей, потому что я никогда бы не вернулся домой самостоятельно, но водитель всё ещё не мог различать красный и зеленый.

Говорят, что одна ночь с айяуаской равносильна десяти годам посещения психиатра. Это не наркотик, который принимают в клубах или на вечеринках. Впоследствии, по дороге домой, кто-то предложил пойти в клуб, но в конце концов, всё чего мы действительно хотели, так это завернуться в ватный кокон, отдохнуть где-то в уголке и попить простой воды.

Я заснул и на следующий день проснулся рано, чувствуя себя удивительно. И до сих пор чувствую себя именно так. Обычно, я довольно тревожен. Я плохо сплю, я стеснителен, и с трудом принимаю решения. Но с тех пор, все тревоги исчезли. Что бы ни случилось в ту ночь, но мои блоки ушли, или как бы сказал психиатр, я преодолел свои защитные реакции.



В бассейне Амазонки, куда обычно приезжают на ретрит айяуаска, вы проведёте три длинных ночи подряд перелопачивая всё накопившееся дерьмо. В первые несколько часов после того как меня попустило, я думал, что больше никогда не выкурю косяк, не говоря уже о самой мысли об айяуаске. Тем не менее, теперь я уверен, что ещё раз хочу пройти этот опыт. Просмотр, словно во сне, всех травматических переживаний, которые произошли в вашей жизни, помогает увидеть всё в настоящем свете и осознать, что всё уже прошло на самом деле. В некотором смысле, айяуаска возвращает вас к естественной исходной сущности, и это не так уж плохо для таких типов как я, у которого единственная связь с природой - это вазонки с увядшими помидорами на подоконнике.

Ах да, и видение своего члена в образе высокой башни, возносящейся из твердой, несокрушимой глыбы именно то, что все неуверенные в себе мальчики, которые выростают в тайно неуверенных мужчин, должны увидеть, по крайней мере два раза.