Интересно «Non, je ne regrette rien»? О чем сожалеют люди

[daddydwarf]

«Не был верен себе», «Перестраховывался», «Не набрался смелости» — вместе с Дэниелом Пинком разбираемся, какие универсальные сожаления чаще всего преследуют нас, когда появляются «сожаления об отваге» и почему боль этих сожалений (вечное «А что, если бы?..») преследует нас дольше, чем воспоминания об ошибках.​

Живи так, словно живешь уже во второй раз и при первой попытке испортил все, что только можно испортить.​

Виктор Франкл​

«No regrets» — девиз, не чуждый современной культуре. Мы можем услышать его в песнях (чего только стоит легендарная «Non, rian de rian» Эдит Пиаф), рекламе, увидеть в фильмах, тату-леттеринге и граффити. Сожаления — то досадное чувство, на которое далеко не каждый хочет тратить время, обосновывая это простой логикой: зачем переживать о том, что прошло и чего уже нельзя изменить?

Однако, по мнению ряда исследователей, к которым присоединяется автор книги «Сила сожалений» (изд. «Альпина Паблишер»), писатель и журналист Дэниел Пинк, способность сожалеть — здоровое, универсальное и неотъемлемое свойство человека, которое помогает понимать себя, свои желания, ошибки и блоки. Опираясь на современные исследования в области нейронаук и социальной психологии, в своей книге Пинк развенчивает миф о вреде сожалений и предлагает не отворачиваться от негативного опыта, а научиться извлекать из него уроки.

Так, в рамках масштабного исследования сожалений, которое Пинк проводил совместно с социологами, анализируя ответы тысяч респондентов из разных стран, он пришел к выводу, что все сожаления, с которыми мы сталкиваемся в своей жизни, можно свети к четырем базовым. Это сожаления об основах, сожаления об отваге, нравственные сожалениям и сожаления о взаимоотношениях. И каждая из этих групп сожалений может показать нам те универсальные ценности, которые действительно придают жизни смысл.

Описывая различные психотерапевтические приемы и техники (самосострадания, письма, лингвистического дистанцирования, дистанцирования во времени и пространстве и др.), Пинк предлагает не просто примириться с прошлым, но и переосмыслить свой опыт, чтобы увидеть, как глубоко прочувствованные сожаления могут дать нам ресурс для новой, более осознанной и наполненной жизни.

Мы выбрали фрагмент, в котором автор рассказывает, что собой представляют сожаления об отваге и почему несовершенные поступки впоследствии терзают нас больше, чем совершенные.

Сожаления об отваге​

Ноябрьским вечером 1981 года 22-летний американец Брюс ехал в поезде, пересекавшем Францию с юга на север. В Париже на соседнее с ним место села молодая женщина. Брюс плохо говорил по-французски, но женщина хорошо владела английским, и они разговорились. Предыдущий год Брюс провел в Европе. Он гостил у семьи шведов, перебивался случайными заработками и автостопом колесил по континенту. В тот момент он направлялся в Стокгольм, откуда должен был лететь назад в США. Он спешил: его железнодорожный проездной действовал лишь до следующего дня.

Женщина, брюнетка на пару лет моложе его, была из Бельгии. Она работала в Париже няней по программе Au-Pair и ехала домой в краткий отпуск.

Разговор завязался легко, вскоре они дружно смеялись. Потом играли в виселицу и разгадывали кроссворды. И — держались за руки.

— Казалось, мы были знакомы сто лет, — рассказал мне недавно Брюс. — Я никогда больше не ощущал ничего подобного. Поезд шел. Часы летели. Незадолго до полуночи, когда поезд подходил к бельгийской станции, женщина поднялась и сказала: «Мне пора».

— Я выйду с тобой! — ответил Брюс.

— О Боже, — откликнулась она, — отец меня убьет.

Они прошли по проходу к дверям вагона. Поцеловались. Брюс судорожно накарябал свое имя и техасский адрес родителей на каком-то обрывке бумаги и протянул ей. Двери открылись. Она вышла. Двери закрылись.

— А я просто остался стоять потрясенный, — рассказывает Брюс, которому сейчас уже за 60. Он просил не называть его фамилию. Когда он вернулся на место, попутчики спросили его, почему он не вышел вместе со своей девушкой.

— Мы только что познакомились, — ответил им Брюс. Он не знал даже ее имени. По его словам, они не представились, потому что это казалось ненужным: они и так знали все друг о друге.

На следующий день, добравшись до Стокгольма, Брюс сел на самолет в США.

А отвечая на вопросы Всемирного исследования сожалений 40 лет спустя, пересказал эту историю и подытожил:

«Я больше никогда ее не видел — и всю жизнь жалел, что не вышел тогда из поезда».

Если сожаления об основах вызваны неспособностью планировать наперед, прилежно работать, доводить дела до конца и создавать устойчивую основу своей жизни, то сожаления об отваге — их антипод. Они вызваны неспособностью надежно опереться на эту основу — и использовать ее как трамплин к полноте жизни. Порой сожаления об отваге обусловлены совокупностью принятых и непринятых решений, иногда их запускает одно-единственное происшествие. Но во всех случаях они ставят перед нами один и тот же вопрос: перестраховаться или рискнуть?

Сожаления об отваге — это про то, что мы предпочли не рисковать. На первых порах это может принести облегчение.

Изменения, о которых мы мечтаем, могут казаться слишком резкими, слишком разрушительными, слишком рискованными — чересчур сложными. Но в конечном итоге сделанный нами выбор приносит разочарование из-за контрфактуальной реальности, в которой мы оказались смелее и в итоге — более довольными своей жизнью.

Сожаления об отваге звучат так: «Если б я только рискнул…»

Подняться выше и выйти за рамки​

Через несколько месяцев после встречи в европейском поезде, когда Брюс жил в городе Колледж-Стейшн в Техасе, он получил пересланный матерью конверт с французской маркой и парижским почтовым штемпелем. Вложенный в него лист бумаги был сверху донизу исписан неровным почерком.

Английский язык, на котором было написано письмо, не был безупречен: возможно, поэтому уловить его смысл оказалось непросто. Теперь Брюс знал имя той женщины — ее звали Сандра, — но не более того. «Наверное, это звучит безумно, но я улыбаюсь каждый раз, как думаю о тебе, — писала Сандра. — Уверена, что ты понимаешь мои чувства, хоть мы и едва знакомы». Текст казался исполненным нежности, если не считать странного небрежного завершения: «Хорошего дня!» Сандра не указала ни своей фамилии, ни обратного адреса.

В доинтернетную эпоху начала 1980-х годов это делало дальнейшую коммуникацию невозможной. Для Брюса дверь словно приоткрылась — и снова захлопнулась.

Он не попытался разыскать ее и выбросил письмо.

«Я подумал, что мне нельзя его хранить, — рассказал он мне, — потому что иначе я буду все время к нему возвращаться».

Боль сожалений об отваге — это боль «А что, если бы?..». Томас Гилович, Виктория Медвек и другие ученые неоднократно показывали, что люди жалеют о несделанном больше, чем о сделанном, особенно в долгосрочной перспективе. «У прискорбных бездействий… срок полураспада существенно больше, чем у достойных сожаления поступков», — говорят Гилович и Медвек в одной из своих ранних работ. А в моем собственном Американском исследовании сожалений количество тех, кто жалел о своем бездействии, почти в два раза превышало число жалевших об ошибочных действиях. Другие исследования также показывают, что сожаления о бездействии преобладают даже в менее индивидуалистических культурах, например в таких странах, как Китай, Япония и Россия.

Основная причина такой диспропорции состоит в том, что, действуя, мы знаем, как развивались события дальше. Мы видим результат, и это может сократить период полураспада нашего сожаления. Но когда мы ничего не предпринимаем — когда не выходим из метафорического поезда, — мы можем лишь предполагать, что бы случилось потом. «Бездействие, о котором мы сожалеем, как будто все еще живо, все еще с нами, все еще недосоздано, в отличие от вызывающих сожаление действий, и именно поэтому мы чаще о них вспоминаем», — говорят Гилович и Медвек. Американский поэт Огден Нэш в длинном стихотворении о разнице между сожалением о совершённом и об упущенном описал это так:

По сравнению с первым второй вид греха —

Грех Упущения — тусклый и бледный,

Но зато он самый зловредный (пер. Ирины Комаровой).

Последствия действий очевидны, конкретны и ограниченны. Последствия бездействия расплывчаты, абстрактны и безграничны. Бездействие, откладывая яйца нам под кожу, порождает бесконечное сомнение. Может быть, именно поэтому так распространены сожаления об отваге в связи с романтическими отношениями. Кажется, я мог бы, опираясь на сотни записей, создать собственное приложение для смартфона, эдакий тиндер-для-сожалений.

Вот, к примеру, 37-летний мужчина из Ирландии:

В колледже я познакомился с совершенно потрясающей женщиной — и так никогда и не набрался смелости пригласить ее на свидание.

Или 60-летняя женщина из Оклахомы, которая жалела, что

…не позвонила тому, в кого была влюблена, целых 45 лет.

А вот 65-летний калифорниец, жалеющий,

…что не пригласил ее на свидание. Это могло бы изменить всю мою жизнь.

Сожаления об отваге так живучи, потому что оставляют огромный простор для контрфактуальных возможностей. Что, если бы тем ноябрьским вечером Брюс вышел из поезда вместе с Сандрой? Возможно, его ждал бы недолгий предрождественский роман. А может, он прожил бы жизнь в Европе, а не на Северо-Западном побережье Тихого океана, куда его занесло в итоге. Или, может, даже завел несколько бельгийско-американских детей, которые бы откровенно скучали, в сотый раз слушая сентиментальную историю о том, как познакомились их родители.

В основе всех сожалений об отваге лежит неиспользованная возможность роста. Упущенный шанс быть более счастливым, более смелым, более разносторонним человеком, чем стал. Упущенный шанс достичь каких-то важных целей за ограниченный промежуток единственной жизни.

Профессиональная сфера, которой мы отдаем больше половины своего бодрствования, оказалась особенно благодатной почвой для таких сожалений. Одна 33-летняя жительница ЮАР выразила мнение многих, написав:

Я жалею, что в начале карьеры мне не хватало мужества быть смелее и я слишком заботилась о том, что обо мне подумают люди.

Зак Хассельбарт — один из тех, кто жалел, что был слишком застенчив\ в юности, — вспоминает о молодости, проведенной в Олбани, столице штата Нью-Йорк: «В Олбани вы сначала устраиваетесь на работу. Потом работаете на благо штата Нью-Йорк. Через 20 лет выходите на пенсию. Получаете ее сколько-то времени, а потом умираете», — говорит он в интервью. В такой обстановке всегда проще выбрать комфорт, труднее — приложить усилие и вырваться в неизвестность. Родной отец Зака тоже практически не рисковал. Но своему сыну посоветовал слушать его слова, а не подражать действиям. А сказал он ему: «Не перестраховывайся».

Многие «перестраховщики» в более зрелые годы оценивают свой выбор и жалеют, что не рискнули. 56-летний мужчина из Пенсильвании жалеет, что «остался в своей нынешней фирме, хотя еще 14 лет назад знал, что эта работа его не устраивает»: точь-в-точь, как 53-летний британец, сожалеющий, что «не ушел со своей надежной работы и не прислушался к внутреннему голосу, чтобы остаться верным основным своим ценностям». 54-летняя женщина из Орегона жалеет, что «когда было под 40, не оказалась смелее и не устроилась на работу в другом регионе». И обобщает свое сожаление одним словом: «Осела».

Одним из самых распространенных сожалений смелости оказалась жалость о не начатом собственном бизнесе. Проработав много лет в крупной фармацевтической компании, Николь Серена открыла собственное дело, консалтинговую и обучающую компанию недалеко от Торонто. Сожалеет же она о том, что не сделала этого раньше.

«Мне стоило более смело действовать в начале своей карьеры, — признается один калифорнийский предприниматель. — В конечном итоге я достиг своей цели, но потерял уйму времени, пока прислушивался к авторитетам».

Некоторые респонденты, открывшие собственный бизнес и прогоревшие, выразили сожаление о том, что слишком сильно рискнули. По их словам, они потерпели неудачу из-за того, что им не хватило ума, квалификации или понимания специфики предпринимательства. Но эти люди оказались в явном меньшинстве по сравнению с теми, кто жалел, что так и не решился на этот шаг. Многие даже надеялись, что им выпадет второй шанс. Так, в 1997 году, на заре интернета, Даг Лондерс основал в центральной части Флориды компанию по веб-обучению. Предприятие «просуществовало несколько лет, а потом разорилось», говорит он.

Я упал с лошади и решил, что верховая езда не для меня. И провел следующие 20 лет жизни, придерживая стремена для других. Я жалею, что больше так и не сел на лошадь. В свои 57 лет я по-прежнему размышляю, как это сделать.

Для некоторых людей шанс развития, упущенный из-за неготовности рискнуть, связан с профессией. Но для большинства — с личностной сферой. Во многих сожалениях об отваге проявляется стремление развиваться, продиктованное не прагматическими соображениями, а ощущением внутренней ценности развития как такового. Так, сотни участников опроса, некогда отказавшиеся от возможности путешествовать, указали именно это решение как то, о чем они больше всего жалеют.

Если мое приложение для знакомств между сожалеющими не выстрелит, я, пожалуй, запущу аналог сайта Expedia со специальными коммерческими предложениями для сожалеющих выпускников колледжей, отказавшихся некогда от обучения за границей.

«Больше всего я жалею не о плохих или дурацких своих поступках, а о том, чего не сделала», — рассказывает Джемма Уэст из Аделаиды (Австралия):

Мое самое большое сожаление — это то, что в 18 лет я не отправилась налегке в путешествие по Европе, как это принято у молодых австралийцев. Я струсила — и в итоге моя лучшая подруга поехала с кем-то другим.

47-летняя женщина из Юты рассказывает:

Я жалею, что мало путешествовала в молодости, когда у меня еще не было ипотеки, ребенка, «серьезной» работы и всех взрослых обязанностей. Потому что сейчас я уже не могу этого себе позволить.

А вот свидетельство 48-летнего мужчины из Огайо:

Я жалею, что не был более рисковым… не находил времени на то, чтобы путешествовать, познавать и на собственном опыте испытать побольше всего, что есть в мире. Я позволил страху перед разочарованием определять мои поступки и больше старался соответствовать чужим ожиданиям, чем своим собственным. Я вечно был «дисциплинированным бойцом» и вкалывал, чтобы заслужить одобрение окружающих. У меня вполне благополучная жизнь — но я хотел бы, чтобы в ней было больше впечатлений, которыми я мог бы делиться с другими. Может, когда-нибудь…

Как видно из этой истории с мужчиной из Огайо, сожаления об отваге часто связаны с познанием. И одна из самых важных сфер познания, по сообщениям респондентов, — это самопознание. На то, чтобы быть собой, нужна смелость. А если быть собой не выходит, то и развитие останавливается. Красноречивее всего это продемонстрировали несколько десятков наших респондентов со всего мира, описавших самое большое свое сожаление одной и той же фразой: «Не был верен себе».

Люди, отстаивавшие свою самость, редко жалели об этом, даже если их идентичность шла вразрез с доминирующей культурой. Люди, подавлявшие свою личность, говорили о том, что лишили себя возможности жить полной жизнью.

Вот, скажем, как эта 50-летняя женщина из Массачусетса:

Будучи представительницей меньшинства и иммигранткой, я не отстаивала свои права и не просвещала людей, когда те смеялись надо мной из-за моего акцента, цвета кожи и культурных особенностей.

Порой самое отважное действие — это использовать собственный голос так, что это не понравится другим людям, но откроет нам самим новые горизонты.

 

[BMWRC Ar4ibyte]

Сложно себя перебороть, а точнее сломать интроекции которыми мы обладаем. Я не говорю что это невозможно, однако по силам не каждому, этого нужно хотеть, желать, этим надо жить...
Отсутствие мотивации к переменам ведёт лиш к деградации личности.